В Дагестане уволенный преподаватель Кизлярского медицинского училища заявил о домогательствах к студенткам и как минимум одном изнасиловании. Он обвинил в этом директора Рустама Шахбанова, который совсем недавно получил кресло депутата в городском собрании от партии "Единая Россия". Шахбанов назвал обвинения провокацией. Автор жалобы исчез после задержания полицейскими. Почему в республике сложно пресечь подобные практики – разбирался сайт Кавказ.Реалии.
Кизлярское медицинское училище – государственное бюджетное учреждение, его учредитель – министерство здравоохранения Дагестана. О возможных домогательствах и коррупции в стенах заведения стало широко известно в середине сентября из видеообращения бывшего преподавателя хирургии Абдулы Антигова (его карточка с полным именем и фотографией до сих пор есть на сайте медучилища).
Антигов признался, что решил предать огласке ситуацию в учреждении из-за личного конфликта – директор Рустам Шахбанов не продлил с ним контракт. "Его право: хочет продлевает, хочет не продлевает. [И это] с учетом дефицита кадров", – сказал уволенный преподаватель и добавил, что Шахбанов "нацелен стать депутатом" от "Единой России" – по итогам недавних выборов он действительно получил место в новом составе Кизлярского городского собрания.
По словам Антигова, под руководством Шахбанова в местном медучилище "коррупция развилась настолько, что [её] уже не стесняются": за поступление "просят" от 200 до 300 тысяч рублей, столько же – за устройство на работу. Из слов Антигова следует, что он сам дал взятку. При этом в 2023 году его с истекшей лицензией устроили преподавателем: теперь 300-400 студентов якобы могут остаться без дипломов.
Он также заявил о "постоянных поборах" со студентов, о необоснованном завышении оценок учащимся детям родственников, друзей и знакомых Шахбанова – в том числе тем, кто ни разу не посещал занятия по хирургии. "То есть дипломы продаются: был случай, когда отчисляли одного из студентов, и Рустам Мухтарович предложил его родителям приобрести оборудование в виде телевизора в 17-й кабинет – чтобы его не отчислили. И телевизор там стоит", – рассказал Антигов.
О том, что он берёт взятки, знают все
По его словам, в коррупции активно замешаны заместители директора, все трое – женщины. Они, а также другие руководители медучилища и педагоги, как утверждает Антигов, знают и о домогательствах к студенткам со стороны Шахбанова.
"Он изнасиловал одну из своих студенток и замял это дело. По национальности она русская девушка. Она забеременела, родила от него. Но они договорились, откупились", – заявил уволенный преподаватель, отметив, что это далеко не единичный случай, а однажды домогательства закончились тем, что отец одной из студенток, узнав о происходящем, "приехал из Сибири и надавал директору оплеух".
Дагестанские паблики опубликовали аудиозапись предполагаемого разговора Рустама Шахбанова с одной из студенток. На ней он извиняется, что "потрогал" учащуюся, объясняя это тем, что "не мог удержаться"; говорит, "из всех девочек, которых он знает, она ему больше всего нравится как девушка", называет её очень красивой и воспитанной, предлагает дать "толчок" для развития и "покататься вечерком" – можно с подругой.
Подлинность записи официально не подтверждена. Однако на видео с Шахбановым, где он опровергает "недостоверную информацию о его компетентности и личной жизни", голос совпадает с тем, который представлен на описанном выше аудио.
Телеграм-канал "Башня" опубликовал анонимные сообщения от студентов – в них утверждается, что коррупция и домогательства в Кизлярском медучилище носят системный характер. Жалобы есть даже в отзывах "Яндекса".
Абдула Антигов после публикации своего видеообращения столкнулся с полицейским преследованием. В сеть попали несколько записей: на одной из них машину бывшего преподавателя блокирует "УАЗ" патрульно-постовой службы; один из сотрудников МВД в этом время прячет от камеры пистолет, который он достал из кобуры, другой подходит к автомобилю с камнем. Все это на глазах свидетелей. Антигову удалось уехать, на следующей записи бывший преподаватель уже снимает погоню за ним.
Вскоре автомобиль вылетел в канаву. Антигов, судя по всему, отделался легкими травмами. На вопрос оперативника "Почему не останавливался?" он ответил: "Опасался за свою безопасность". По неподтвержденным данным, после публикации обращения полицейские поймали и избили Антигова, он пожаловался в прокуратуру, и уже тогда его объявили в розыск. Что стало формальной причиной – неизвестно. После погони, которая закончилась аварией, информации о судьбе бывшего преподавателя нет.
В МВД по Дагестану ситуацию не комментируют. Шахбанов, имеющий звание "Народного героя" республики, продолжает занимать должность директора Кизлярского медучилища. Местная газета "Черновик" ещё 13 сентября опубликовала открытое обращение к руководителям МВД, Следственного комитета и Генеральной прокуратуры России – с просьбой проверить сведения о коррупции и сексуализированных домогательствах в государственном образовательном учреждении. О какой-либо реакции на это пока не сообщалось.
Редакция Кавказ.Реалии также направила запросы в полицию и самому Шахбанову – на момент публикации этого текста ответы мы не получили.
"Скажут слово – их тут же уволят"
Как считает наш источник в Дагестане (мы не раскрываем его имя из рисков, связанных с репрессивным законодательством РФ – Прим.), Рустам Шахбанов может не опасаться преследования после жалоб на коррупцию и домогательства в медучилище. Причин несколько, одна из них – в специфике Кизлярского района.
"Он находится относительно далеко от Махачкалы. Во-вторых, в местных органах власти, особенно силовых, выражена семейственность. Кроме того, этот район традиционно считается "русским", при этом там сохраняются сильные позиции армянской общины. В результате переплетаются как негативные стороны дагестанского менталитета, так и особенности местности", – объясняет собеседник.
По его словам, атмосферу в этой части республики можно сравнить с историей станицы Кущёвской: пока люди из окружения Цапков не совершили массовое убийство, местные силовики закрывали глаза на их деятельность.
"Похожая ситуация наблюдается и здесь. Есть директор образовательного учреждения, которого обвиняют в коррупции и других злоупотреблениях. О том, что он берёт взятки, знают все, но это не воспринимается как нечто из ряда вон выходящее. В большинстве учебных заведений берут взятки. И не только в Дагестане. Отличается лишь процедура и размер "платы". Поэтому Шахбанова не считают коррупционером. Напротив, его воспринимают как человека, который может помочь в трудную минуту: устроить кого-то, закрыть сессию. У него широкий круг контактов и дружеских связей. Это делает его труднодоступным для юридической ответственности: кроме голословных обвинений, против него пока ничего нет", – говорит источник.
Может кто-то подтвердить? Нет. Ну раз нет – значит, ничего и нет.
При этом, продолжает он, организовать преследование в отношении несогласных с ситуацией – в данном случае в отношении Абдулы Антигова – для таких людей, как Рустам Шахбанов, не составляет труда. Опять же, из-за влиятельных связей.
"Шахбанов мог позвонить кому-то из силовиков и сказать: вот, человек на меня клевещет, лжет, привлеките его к ответственности. Для этого не обязательно возбуждать уголовное дело против Антигова – могли просто отправить людей, приказать: "А ну-ка, привезите его, пусть даст объяснение". Это всё тоже решается неформально. Антигов мог испугаться, что ему что-то подкинут. Такие случаи бывают. Поэтому он решил скрываться. В итоге случилось то, что случилось: он попал в аварию, его задержали. Но о том, что его реально привлекли к какой-то ответственности, я пока не слышал. Про это ничего неизвестно. Вообще вся эта история, если бы не он, скорее всего, закончилась бы довольно тихо", – отмечает собеседник.
Чтобы возбудить уголовное дело о домогательствах, требуется как минимум заявление в полицию от жертвы. Но на это девушки идти боятся – из-за рисков дискриминации.
"Если, например, девочка учится на тройки, не ходит на занятия и вдруг получила такое предложение, возмутилась, ушла и стала говорить: "Вот, меня домогаются", – могут пустить слух, что всё было наоборот. Мол, это она хотела что-то предложить, а человек – допустим, директор – оказался порядочный, выгнал её, и теперь она ему мстит. Такой "контраргумент" для большинства людей будет звучать убедительно, и жертвы понимают, что на это легко нарваться. Плюс могут возникнуть проблемы другого плана: студентку просто отчислят", – продолжает собеседник.
Впрочем, даже если у полиции появится заявление от жертвы домогательств, уголовное дело все равно вряд ли будет расследовано, указывает источник.
"Это то, что называется латентными преступлениями – скрытыми. Ну, домогался человек – а какие следы? Одежду рвал? Нет. Что говорил? Одно слово против другого. Может кто-то подтвердить? Нет. Ну раз нет – значит, ничего и нет. Провели формальные проверки: человека пригласили в отдел, он написал объяснение – и всё, дело закрыто. Допустим, что правоохранители готовы помочь и говорят: "Надень микрофон, зайди к нему. Если он начнёт такую речь – мы это зафиксируем, будут доказательства". Но не каждая девочка на это согласится", – объясняет собеседник.
Он отмечает, что даже если подобные свидетельства получены, всегда можно сказать: это оперативная провокация. Следовательно, такие материалы в суде не примут.
"В дагестанских СМИ описывался случай: сын прокурора изнасиловал девочку. Были компрометирующие материалы, видеозапись – все доказательства. Но на процессуальных моментах вышло так, что не имели права в отношении него проводить оперативные действия, потому что он был несовершеннолетним. Человек избежал ответственности. Более того, окончил с успехом институт прокуратуры, хотел стать судьёй. К счастью, не получилось. Здесь ситуация аналогичная. Домогатель может уйти от ответственности именно на процессуальных моментах. Особенно, если есть связи среди силовиков, судей и "аргументы" в виде денег", – говорит источник.
В итоге, продолжает он, жертва в крайнем случае пожалуется родителям, те либо договорятся с обидчиком, либо побьют его, и тогда посадят их самих. И весь педагогический состав будет на стороне руководителя – из-за риска потерять работу.
"Так же, как следователь не хочет расследовать дело, так и коллектив учебного заведения понимает: если они будут "качать лодку", то могут лишиться средств к существованию. То же самое и с Антиговым. Он ведь долго молчал. Пока работал, он не поднимал эту тему, не врывался в кабинет с криками "Стойте!". Только когда его самого коснулось, он заговорил. Бюджетники, по сути, рабы. Они безмолвны и ничего не могут сделать. Даже если им что-то не нравится – те же вбросы бюллетеней на выборах, фальсификация результатов – они бессильны. От них ничего не зависит: скажут слово – их тут же уволят", – объясняет собеседник.
По его словам, в этих условиях коррупция и домогательства стали обычной практикой почти в каждом образовательном учреждении Дагестана. Особенно там, где учится много девушек – на медицинских, филологических, журналистских факультетах.
Молчание как сигнал
Проблема общероссийская, можно сказать даже общемировая, говорит Светлана Анохина, основательница кризисной группы "Марем", которая помогает женщинам Северного Кавказа, пострадавшим от домашнего насилия. По ее мнению, в силу местных особенностей в Дагестане она просто более скрытая: "Я сама училась в дагестанских школах, в университете, и я помню и таких преподавателей, и разговоры девчонок между собой: "Не оставайся с ним наедине", или: "Хочешь получить хорошую оценку по экзамену, зачёт – надень юбку покороче". То есть такие "рекомендации" были".
Правозащитница отмечает, что жалобы на домогательства вне семьи не являются основным направлением работы "Марем". Тем не менее такие обращения к ним поступают – в том числе из Дагестана, реже – из Ингушетии и Чечни. Но это не значит, что в двух последних республиках таких случаев нет. Просто возможностей обратиться за помощью там меньше, а на фоне других проблем домогательства не воспринимаются как что-то серьёзное.
Анохина подтверждает: вероятность того, что директора Кизлярского медицинского училища Шахбанова привлекут к ответственности, практически нулевая.
"Во-первых, мы видим множество случаев, когда происходит изнасилование – в том числе прямо в отделении полиции. Такие дела рассматриваются годами. Есть истории, когда людей жестоко избивали, и виновные уходили от ответственности. Сейчас обвиняемый может просто слинять на войну. А что дальше? В случае домогательств или изнасилования девушка остается с огромным шлейфом разговоров за спиной. Для Кавказа это очень серьёзно – пятно на репутации всей семьи. Я полагаю, [в Кизлярском медучилище] так всё и останется. Потому что сама ситуация с законом в нашей стране такова, что рассчитывать на вдумчивое рассмотрение и справедливое решение неоправданно оптимистично. На это просто не приходится надеяться".
Молчание властей и силовиков – это абсолютно ясный сигнал, что можно продолжать делать то же самое
По словам Анохиной, в лучшем случае жертва домогательств может надеяться только на то, что они прекратятся после вмешательства правозащитников.
"Одна девушка обратилась к нам за помощью в такой ситуации. Мы понимали, что через закон действовать не получится: она бы просто не согласилась, потому что в первую очередь получила бы от своих родных. Её забрали бы из колледжа и не позволили продолжить учёбу. Мы посоветовали ей записать разговор. Когда запись появилась, мы связались с этим преподавателем. Но наши требования не были радикальными – иначе даже её не удалось бы отстоять. Мы просто переслали ему запись и сказали: если он не оставит попыток склонять девчонок к близости, запись уйдёт в полицию. Вот таким образом удалось это остановить", – рассказала Анохина.
Представительница кризисной группы "СК SOS" Александра Мирошникова, комментируя скандал в Кизляре, тоже указывает, что в их практике жалоб на домогательства немного: "Но дело не в том, что такого не происходит. Просто специфика нашей работы в том, что мы спасаем людей, которые находятся в смертельной опасности. И чаще всего, если речь о женщинах, их право на обучение или работу сильно ограничено. Они физически не могут столкнуться с подобным. В ряде случаев, которые у нас были, даже если девушкам позволяли учиться или работать, их буквально сопровождали родственники – например, мама или тётя".
По словам Мирошниковой, в большинстве случаев, когда девушки заявляют о сексуализированном насилии, речь идет о родственниках или друзьях семьи.
"И отсюда тоже можно сделать вывод: если такое происходит дома, и на это закрывают глаза или это как-то нормализовано, то, конечно, женщины, которые сталкиваются с домогательствами в вузах или на работе, имеют объективные причины не рассказывать об этом даже своим близким", – указывает собеседница.
По ее словам, эту практику невозможно искоренить, пока на неё не начнут обращать внимание власти, пока не будет чётких сигналов, что это неприемлемо.
"А пока мы видим только умолчание со стороны властей и силовиков – и это очень плохо. Даже если предположить, что обвинение ложное и ничего подобного не было, власти и силовые структуры обязаны коммуницировать с обществом, проводить проверки. А молчание – это абсолютно ясный сигнал, что "всё в порядке", что можно продолжать делать то же самое, и ничего не будет", – продолжает Мирошникова.
Жертвам домогательств представительница "СК SOS" рекомендует фиксировать всю коммуникацию с тем, кто их осуществляет, и всё равно обращаться в МВД. Если это невозможно – писать правозащитникам той же группы "Марем".
"Каждый случай индивидуален, но если нет очевидных угроз, что семья может навредить девушке, опасаясь за свою "честь", то лучше всё же обратиться в полицию и привлечь внимание. Одно дело, когда кто-то со стороны говорит, что "вот, с девушками такое происходит", и имён этих девушек никто не знает. Это воспринимается иначе. А когда сами девушки заявляют: со мной это произошло – это уже совершенно другой уровень. Хотелось бы, чтобы все понимали эту ответственность: личное свидетельство позволяет привлечь гораздо больше внимания и реально заставить силовые структуры предпринимать какие-то действия", – заключила собеседница.
- В июле 2024 года Следственный комитет возбудил уголовное дело об изнасиловании сотрудницы прокуратуры Северной Осетии. Замглавы отдела процессуального контроля республиканской прокуратуры Григорий Авакян надругался над своей подчиненной – старшим офицером ведомства, полагает следствие. В февраля стало известно, что рассмотрение дела перенесли в Ставропольский край, а сам Авакян еще до приговора просил отправить его на войну против Украины.
- В конце 2023 года правозащитники отметили рост обращений от жертв домашнего насилия на Северном Кавказе, та же тенденция сохранилась и в 2024 году. Согласно докладу Центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем "Кавказ. Мир. Развитие", "убийства чести" занимают здесь особое место. В Чечне эта ритуальная практика становится мотивом для убийства женщин в подавляющем большинстве случаев – по крайней мере, судя по тому небольшому количеству дел, которые становятся публичными.
- Верховный суд Ингушетии отказал прокуратуре в отмене оправдательного приговора Дауду Бокову по делу об убийстве Ибрагима Дзортова, пытавшегося похитить его сестру с целью женитьбы. Надзорное ведомство ссылалось на процессуальные нарушения.
